Виндельбанд (windelband) вильгельм (1848—1915) — немецкий философ, один из классиков историко-философской науки, основатель и видный представитель баденской школы неокантианства. Неокантианство: марбургская и баденская школы Баденская школа неокантианства

Неокантианство – философское течение второй половины XIX – начала XX вв., возникшее в Германии и ставившее своей целью возрождение ключевых идейных и методологических установок И. Канта в новых культурно-исторических условиях. Центральный его лозунг сформулировал О. Либман в работе « Кант и эпигоны » (« Kant und die Epigonen », 1865). Существенная часть философской программы неокантианцев заключалась в возрождении трансцендентального идеализма Канта , где особое внимание уделялось конструктивным функциям познающего разума. При этом изрядную долю критики они направляли против засилья позитивистской методологии и материалистической метафизики .

Неокантианство было представлено двумя крупными философскими школами − Марбургской и Фрейбургской (Баденской). Первая занималась преимущественно логико-методологической проблематикой естественных наук, а вторая − проблематикой ценностей и методологии наук гуманитарного цикла.

● Основоположник Марбургской школы – Г. Коген (1842−1918), наиболее крупные представители в Германии – П. Наторп (1854−1924), Э. Кассирер (1874−1945), Х. Файхингер (1852−1933); в России сторонниками неокантианских идей были А.И. Введенский , С.И. Гессен , Б.В. Яковенко . В разное время влияние неокантианских идей Марбургской школы испытали Н. Гартман , Р. Кронер , Э. Гуссерль и др. Представители Марбургской школы образцом науки считали математику и математизированное естествознание. Их убеждения основывались на утверждении Канта о том, что «во всяком отдельном учении о природе собственно науки заключается лишь настолько, насколько содержится в ней математики». Коген считал математику основой всех точных наук, а ее фундаментальным началом − понятие числа.

Основные работы :

• Г. Коген − «Теория опыта Канта», «Логика чистого познания», «Этика чистой воли», «Эстетика чистого чувства» (На русский язык работы Когена не переводились);
• Э. Кассирер − «Познание и действительность», «Проблемы познания в философии и науке новейшего времени» в четырех томах;
• Э. Гуссерль − «Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология», «Начало геометрии», «Картезианские размышления», «Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии» и др.

Вторая половина XIX − начало XX вв. − время, когда в естествознании обозначились новые объекты и задачи исследования, где законы ньютоновско-галилеевской механики переставали действовать и, следовательно, многие ее философские и методологические установки оказывались неэффективными. До середины XIX в. полагали, что в основе мироздания лежат законы механики Ньютона. Потому единственно возможной считалась евклидова геометрия пространства, на которой она основана. Но геометрический трактат Гаусса (1777−1855) «Общие исследования относительно кривых поверхностей » открыл новые перспективы исследования действительности. Кроме того, во второй половине XIX в. возник ряд теорий неевклидовой геометрии (Бойьяи (1802−1860), Риман (1826−1866), Лобачевский (1792−1856)) как непротиворечивых и стройных математических теорий. Выдвинутая Эйнштейном теория относительности установила фундаментальную взаимосвязь пространства и времени и существенную зависимость этого континуума от характера физических взаимодействий в различных типах систем.

Тесная взаимосвязь классической физики и позитивистской философии дала собственное переплетение идей, выразившихся в тезисах: 1) о доминировании эмпирии (опыта) в научном творчестве; 2) о том, что главная функция теоретических понятий в науке – объективное отражение сведений, полученных опытным путем. Но электромагнитная теория Максвелла показала, что огромную роль в развитии физики (особенно в организации экспериментальной деятельности) играет понятийный математический аппарат, когда эксперимент вначале тщательно просчитывается и только потом происходит его непосредственное воплощение.

Возникновение новых теорий в физике кардинально изменило представление об устройстве мироздания и т.п.

Таким образом, все изменения, происшедшие в науке во второй половине XIX − начале XX вв., привели к существенным изменениям общенаучной картины мира, что повлекло за собой необходимость ее философского осмысления и объяснения.

Неокантианцы Марбургской школы выдвинули ряд философских идей, которые можно назвать их несомненной заслугой:

1. любое теоретическое знание – плод умополагания ученого философа, который не может быть получен опытным путем, но благодаря абстрактным теоретическим построениям становятся возможными многие математические и физические процессы;
2. важную роль в познавательной деятельности играют логические и теоретические критерии истины, осуществление которых на практике зачастую невозможно. Так, например, теоретические модели летательных аппаратов появились задолго до реального воплощения этих идей в жизнь, когда даже сама мысль о них, являлась крамольной и т.п.;
3. большое значение в построении общественного бытия людей имеют этические идеи (этический социализм ), когда «свобода, регулируется социальным идеалом»;
4. признание науки высшей формой духовной культуры человека (сциентизм ).

Фрейбургская (Баденская) школа неокантианства связана с именами В. Виндельбанда (1948−1915) и Г. Риккерта (1863−1939). Ее философской прерогативой стала разработка методологии гуманитарных наук. Представители названной школы основное различие между естественными и гуманитарными науками видели не в предмете исследования, а в методе исторического познания.

Основные работы :

• В. Виндельбанд − «История древней философии», «История новой философии» в двух томах, «О свободе воли», «Философия в немецкой духовной жизни XIX столетия», «Философия культуры и трансцендентальный идеализм», «Прилюдии» и др.;
• Г. Риккерт − «Введение в трансцендентальную философию. Предмет познания», «Границы естественнонаучного образования понятий», «Система философии», «Логика предиката и проблема онтологии» и др.

Вильгельм Виндельбанд, пытаясь преодолеть дуализм философии Канта субъективным путем (в характерном для неокантианства духе), устраняет из его учения понятие «вещь в себе». Философию он определял как «...критическую науку об общеобязательных ценностях», как нормативное учение, основанное на оценочных суждениях, на познании должного, и противопоставлял её опытным наукам, основанным на теоретических суждениях и эмпирических данных о сущем. Ценности Виндельбанд понимал как априорные, трансцендентальные, общезначимые.

Специфичность исторического познания он ставил в прямую зависимость от типа мышления, разделив его на законополагающее (номотетическое) и описывающее особенное (идиографическое). Номотетический тип мышления, направленный на поиск всеобщих закономерностей существования действительности (природа, понимаемая через универсальность своих законов), был характерен для естествознания. Идиографический , в свою очередь, рассматривал исторические факты, которые произошли однажды (исторические факты). Таким образом, два типа мышления позволяли с разных позиций исследовать один и тот же предмет. Впоследствии различие между двумя этими типами неокантианцами Фрайбургской школы было существенно усилено и доведено до взаимоисключения. При этом приоритет они отдавали идиографическому, т. е. изучению индивидуализированного (или исторического) познания. А так как история являлась возможной лишь в рамках существования культуры, то центральным вопросом в работе данной школы стало изучение теории ценностей .

Конечной целью исторического прогресса Виндельбанд признавал самоопределение человечества в соответствии с «этическим идеалом» и сводил социальные проблемы к этическим. Дуализм мира действительности и мира ценностей он назвал «священной тайной», которая обнаруживает ограниченность познавательных возможностей человека и провоцирует его обращение в сферу религиозных ценностей.

Генрих Риккерт – следующий крупный представитель неокантианства Фрайбургской школы. Вслед за Виндельбандом, у которого он учился, Риккерт занимался исследованиями особенности исторического знания как научной дисциплины, принципиально отличной от естественных наук. Существенное влияние Виндельбанда сказалось в ранних его работах.

В своей работе «Введение в трансцедентальную философию» он рассматривал предмет, на который направлено познание, как нечто трансцендентное, противостоящее сознанию, а следовательно, независимое от него. Подобно Канту, Риккерт считал такие объекты действительности «вещью-в-себе». Потому ученый, желая подвергнуть анализу эту действительность, должен создать систему суждений о ней. Кант в этой ситуации предложил систему категорий, основанную на понятии закономерности и всеобщности. Риккерт же полагал, что для исторического познания более значима ценностная уникальность анализируемого предмета.

Он критиковал современную ему аналитическую школу, развивавшую традиции позитивизма и исходившую из методологического единства естественных и гуманитарных наук. Представители этой школы считали, что объяснение исторического события заключается в видении его через закон, каждый же отдельный человек не играет значимой роли в истории. Риккерт придерживался противоположных позиций, отстаивая значимость человеческих поступков в историческом процессе и в его осознании. Человек не исполнитель внеличного закона, а свободный индивид, следовательно, для истории важны индивидуальность, уникальность и неповторимость. «…Исторический индивидуум имеет значение для всех, благодаря тому, чем он отличается от всех», – говорил Г. Риккерт в работе «Границы естественнонаучного образования понятий».

Неокантианство стало методологическим прологом многих, возникших в последствии философских, социологических и культурологических течений: феноменологии, экзистенциализма, философской антропологии, социологии знания и др.

Свое название эта школа получила от названия Баденской земли, на которой находится Фрейбургский университет. В нем некоторое время преподавали и занимались научной деятельностью основные представители данного направления - глава школы Вильгельм Виндельбанд (с 1877 г. по 1882 г.) и его последователь Генрих Риккерт (с 1891 г. по 1915 г.). Баденская школа представляла собой трансцендентально-психологическое направление неокантианства, поэтому основное внимание она уделяла психологическому истолкованию философии Канта, утверждая приоритет практического разума и обосновывая трансцендентальную природу ценностей. Все характерные для данного направления идеи были представлены уже во взглядах Виндельбанда, но свое систематическое развитие они получили в трудах Риккерта.

Центральным понятием философии баденцев было понятие «ценности». Ценность по Виндельбанду и Риккерту - своеобразный принцип бытия, познания и деятельности человека, который имеет абсолютный, трансцендентный характер (например, истина, красота, добро). Баденцы считали, что ошибкой предыдущих способов философствования - и объективизма, и субъективизма - являлось то, что в них ценности, которые придают жизни человека смысл и связывают субъекта с миром, совершенно не принимались в расчет, а мир рассматривался исключительно как действительность. Однако философия не может удовлетвориться лишь объективной действительностью, она нацелена на поиск единства человека и мира, что в представлении баденцев оказывалось возможным только как единство действительности и ценности. Задачей философии выступает нахождение единого принципа бытия, смысл и сущность которого раскрывается в системе ценностей, а также поиск взаимного отношения обеих частей мира, установление связи между ценностью и действительностью. С этих позиций все философские проблемы, как настаивал Риккерт, являются аксиологическими.

Размышляя над проблемой взаимоотношения ценностей и действительности, представители баденской школы установили, что при соединении с действительностью ценности выступают в виде различных благ, а условием этого соединения оказывается особая форма бытия ценностей - их значимость. В мире ценности проявляются в виде объективного «смысла», который собственно и становится объектом философского поиска баденцев. Для его нахождения философы предлагали обратиться к исследованию психологического акта оценки, в результате которого переживаемая человеком действительность наделяется ценностью и таким образом превращается в блага. Проведенный ими анализ показал, что смысл выходит за пределы психического бытия субъекта, и является обозначением чистой ценности. То есть в понимании баденцев смысл в отличие от ценности оказался связанным с реальным психическим актом - суждением, хотя с ним и не совпадал. При этом он не являлся ни бытием, ни ценностью, но выступал сокрытым в акте переживания субъекта значением ценности, то есть смысл приобрел роль своего рода посредника между бытием и ценностями, образуя отдельное «царство смысла».

Представители баденской школы стали предпринимать попытки теоретического обоснования существования ценности в действительности. Перед ними встала задача решить проблему соединения имманентного мира (действительности) и трансцендентных ценностей. После проведенного анализа баденцы пришли к выводу о том, что субъекту в познании всегда дан только имманентный объект, а вот возможность перехода трансцендентного в имманентное еще необходимо было обосновать. Риккерт предложил для осуществления этой задачи два способа. Первый способ в качестве исходного пункта предполагал акт суждения и приводил к предмету познания как трансцендентальному долженствованию. Соединение трансцендентного с имманентным осуществлялось через доказательство объективного характера долженствования, в виде «трансцендентных правил и норм, требующих признания», в которых и выражала себя ценность. При этом долженствование и ценность оставались не тождественными друг другу. Другой способ предполагал в качестве исходного пункта некое истинное суждение, которое представляло собой вневременную, идеальную ценность, имеющую объективный, трансцендентный смысл. При этом чистая ценность оставалась все так же отделенной от реального познания.

Следующий шаг - это попытка преодолеть пропасть, разделяющую имманентное и трансцендентное бытие при помощи «иррационального прыжка». Таким образом, по сути, проблема соединения имманентного и трансцендентного, действительности и ценности представителями баденской школы гносеологически так и осталась нерешенной. Возможность хотя бы частично решить эту проблему они предоставили религии. Сохраняющийся дуализм истолковывался баденцами как необходимое условие человеческой деятельности, цель которой виделась в воплощении ценностей.

Однако в более поздних работах Риккерта ценности были наделены онтологическим статусом бытия, что давало философу возможность по-новому подойти к нерешенной ранее проблеме. Риккерт выделил три уровня бытия мира: 1) чувственно воспринимаемый мир с физическими и психическими подуровнями – объективный мир; 2) «интеллигибельный мир» - объективный мир ценностей и смысловых образований, 3) сфера необъективируемой субъективности, в свободных актах которой совпадают ценность и сущее. Он считал, что субъективный уровень бытия можно постигнуть только религиозной верой. Искомое осуществление единства имманентного и трансцендентного в предложенной им структуре он отнес к миру «интеллигибельному».

Определив философию как «учение об общезначимых ценностях», и Виндельбанд, и Риккерт посчитали, что для обнаружения многообразия ценностей следует обратиться к исторической науке. Именно в истории, с их точки зрения, происходит осознание и воплощение ценностей. Особое значение представители баденской школы придавали вопросу о специфике метода исторических наук, которые, по словам Виндельбанда, являются «органоном философии». Определяя эту специфику, философы демонстрировали, что трансцендентальный метод нацелен на выявление значимости разных ценностей в различные периоды истории в многообразных сферах человеческой жизнедеятельности. Таких сфер Риккерт выделял шесть. Это искусство, этика, эротика, наука, пантеизм (мистика) и теизм. Каждой из них соответствует своя система ценностей: - красота, нравственность, счастье, истина, безличная святость и личная святость. Все единичные явления из области опыта, соотнесенные с этими системами ценностей, образуютсферу культуры. В качестве необходимой черты историко-культурного познания подчеркивалась отнесенность к ценностям, то есть понимание смысла действия, совершаемого человеком в различных сферах жизнедеятельности.

Изучая метод исторических наук, философы баденской школы пришли к созданию новой классификации наук, внесшей огромный вклад в дальнейшее развитие гуманитарного знания. Суть этой классификации состояла в следующем. Все науки Виндельбанд и Риккерт разделили не по предмету, как у Дильтея с его «науками о природе» и «науками о духе», а по методу. В соответствии с этим были выделены науки «номотетические» и «идиографические». Первые отличаются тем, что изучают действительность с точки зрения всеобщего, выражаемого с помощью естественных законов, а вторые - с точки зрения единичного в его исторической неповторимости. Различие между ними предопределяется применением каждой из наук особых процедур отбора материала для исследования и упорядочения эмпирических данных многообразной действительности в понятиях.

Образование понятий может осуществляться двумя способами. Если оно происходит путем ориентации на общее, когда из всего многообразия выбираются лишь повторяющиеся моменты, то такой «генерализирующий» способ характерендля естественных наук. Однако общие законы абсолютно несоизмеримы с единичным конкретным существованием человека, которое осознается им как «индивидуальная свобода» и невыразимо. Следовательно, если понятия образуются путем ориентации на индивидуальное бытие, когда отбираются моменты, составляющие уникальность рассматриваемого явления, мы имеем дело с «индивидуализирующим» методом, который свойственен для истории.

В дальнейшем Риккерт содержательно углубил данную классификацию. Он отмечал, что исторический материал обладает качественным своеобразием по сравнению с естествознанием, поскольку история изучает духовную жизнь, а та непосредственно связана с ценностями, определяющими индивидуальные различия. История указывает на все «существенное», «уникальное», «представляющее интерес». Поэтому Риккерт предложил историческую науку переименовать в науку о культуре. При этом философ настаивал, что эта наука должна иметь дело не с действительным содержанием культуры как реальности, в которой уже осуществлены ценности, а с тем смысловым пластом культуры, который представляет собой «свободно парящие» уникальные ценности.

Содержание статьи

НЕОКАНТИАНСТВО – философское течение второй половины 19 – начала 20 века. Возникло в Германии и ставило своей целью возрождение ключевых кантовских идейных и методологических установок в новых культурно-исторических и познавательных условиях. Центральный лозунг некантианства был сформулирован О.Либманом в работе Кант и эпигоны (Kant und die Epigonen ), 1865: «Назад к Канту». Острие неокантианской критики было направлено против засилья позитивистской методологии и материалистической метафизики. Конструктивная часть философской программы неокантианства заключалась в возрождении кантовского трансцендентального идеализма с особым упором на конструктивные функции познающего разума.

В неокантианстве различают Марбургскую школу, занимавшуюся преимущественно логико-методологической проблематикой естественных наук, и Фрейбургскую (Баденскую школу), сосредоточившуюся на проблематике ценностей и методологии наук гуманитарного цикла.

Марбургская школа.

Основоположником Марбургской школы считается Герман Коген (1842–1918). Ее наиболее видными представителями в Германии были Пауль Наторп (1854–1924), Эрнст Кассирер (1874–1945), Ханс Файхингер (1852–1933); в России сторонниками неокантианских идей были А.И.Введенский, С.И.Гессен, Б.В.Яковенко. В разное время влияние неокантианских идей Марбургской школы испытали Н.Гартман и Р.Кронер, Э.Гуссерль и И.И.Лапшин, Э.Бернштейн и Л.Брюнсвик.

Неокантианцы в своей попытке возродить идеи Канта в новом историческом контексте отталкивались от вполне реальных процессов, которые происходили в естественных науках на рубеже 19–20 вв.

В это время в естествознании возникают новые объекты и задачи исследования, где законы ньютоновско-галилеевской механики перестают действовать и многие ее философские и методологические установки оказываются неэффективными.

Во-первых, до середины 19 в. считалось, что в фундаменте мироздания лежат законы ньютоновской механики и, соответственно, единственно возможная евклидова геометрия пространства, на которой она основана. Время же существует безотносительно пространства и равномерно течет из прошлого в будущего. Но геометрический трактат Гаусса (1777–1855) Общие исследования относительно кривых поверхностей (в котором, в частности, упоминается поверхность вращения постоянной отрицательной кривизны, внутренняя геометрия которой, как потом обнаружилось, является геометрией Лобачевского), открыл новые перспективы исследования действительности. 19 век – это время создания неевклидовых геометрий (Бойьяи (1802–1860), Римана (1826–1866), Лобачевского (1792–1856)) как непротиворечивых и стройных математических теорий. Конец 19 – начало 20 вв. – период формирования совершенно новых взглядов как на само время, так и на его взаимоотношения с пространством. Специальная теория относительности Эйнштейна установила фундаментальную взаимосвязь пространства и времени и существенную зависимость этого континуума от характера физических взаимодействий в различных типах систем.

Во-вторых, классическая физика и отталкивавшаяся от нее позитивистская философия настаивали 1). на безусловном примате опыта (эмпирии) в научном творчестве и 2). на сугубо инструментально-техническом характере теоретических понятий в науке, главная функция которых – лишь удобно описывать и объяснять объективные опытные данные. Сами по себе теоретические понятия – лишь «строительные леса» для «здания науки», не имеющие самостоятельного значения. Однако электромагнитная теория Максвелла показала, какую огромную роль в развитии физики и, в том числе, в организации экспериментальной деятельности играет понятийно-математический аппарат: эксперимент сначала математически планируется и продумывается, а лишь потом непосредственно осуществляется.

В-третьих, ранее считалось, что новое знание попросту преумножает старое, как бы добавляет в копилку прежних истин вновь добытые. Иными словами, господствовала кумулятивистская система взглядов на развитие науки. Создание новых физических теорий радикально изменило взгляды на устройство мироздания и привело к крушению теорий, ранее казавшихся абсолютно истинными: корпускулярной оптики, представлений о неделимости атома и т.д.

В-четвертых, прежняя теория познания считала, что субъект (человек) пассивно отражает объект (окружающий мир). Его органы чувств дают ему вполне адекватную внешнюю картину реальности, а посредством науки он способен читать «объективную книгу природы» в ее внутренних, скрытых от чувственного восприятия, свойствах и закономерностях. В конце 19 века стало ясно, что от такого взгляда на связь чувств и разума с внешним миром необходимо отказаться. В результате экспериментов выдающегося физика и офтальмолога Гельмгольца по зрительному восприятию (а его взгляды весьма сильно повлияли на теоретико-познавательные построения неокантианцев), стало понятно, что человеческие органы чувств вовсе не механически реагирует на воздействия внешних предметов, а активно и целенаправленно формируют предмет зрительного восприятия. Сам Гельмгольц утверждал, что мы обладаем не образами (копиями) вещей, а только их знаками в нашем сознании, т.е. всегда привносим в процесс чувственного познания мира нечто от нашей человеческой субъективности. Впоследствии эти идеи Гельмгольца о знаковом характере нашего познания развернутся в целую «философию символических форм» у неокантианца Э.Кассирера.

Все вышеотмеченные изменения образа науки и сдвиги в общенаучной картине мира требовали своего обстоятельного философского осмысления. Неокантианцы Марбургской школы предложили свой вариант ответов, основываясь при этом на кантовском теоретическом наследии. Их ключевой тезис гласил, что все последние открытия в науке и сам характер современной научно-исследовательской деятельности неопровержимо свидетельствуют об активной конструктивной роли человеческого разума во всех сферах жизнедеятельности. Разум, которым наделен человек, не отражает мир, а, наоборот, творит его. Он вносит связь и порядок в дотоле бессвязное и хаотичное бытие. Без его созидательной упорядочивающей деятельности мир превращается в ничто, в темное и немое небытие. Разум – это имманентный человеку свет, который, подобно прожектору, высвечивает вещи и процессы в окружающем мире, придает им логику и смысл. «Только само мышление, – писал Герман Коген, – может породить то, что может быть обозначено как бытие». Из этого основополагающего тезиса марбуржцев о творческой порождающей мощи человеческого разума вытекают два принципиальных момента в их философских воззрениях:

– принципиальный антисубстанциализм,т.е. отказ от поиска неизменных и общих субстанций (первооснов) бытия, полученных логическим методом механического абстрагирования общих свойств от единичных вещей и процессов (будь то материальная субстанция в виде, к примеру, неделимых атомов или, наоборот, идеальная субстанция в виде гегелевской логической идеи или творящего Бога-Абсолюта). По мнению неокантианцев, основой логической связности научных положений и, соответственно, вещей в мире служит функциональная связь. Ее наиболее наглядное воплощение – функциональная зависимость в математике типа математической зависимости y = f (x), где задан общий логический принцип развертывания множества единичных значений ряда. Эти функциональные связи вносит в мир сам познающий субъект вполне в духе традиционного кантовского взгляда на познающий разум как на «верховного законодателя», как бы априорно (доопытно) предписывающего фундаментальные законы природе и, соответственно, сообщающему единство всему тому многообразному апостериорному (опытному) знанию, которое может быть получено на основе этих всеобщих и необходимых априорных законоположений. По поводу неокантианского функционализма Э.Кассирер писал: «Против логики родового понятия, cтоящей... под знаком и господством понятия о субстанции, выдвигается логика математического понятия функции. Но область применения этой формы логики можно искать не в одной лишь сфере математики. Скорее можно утверждать, что проблема перебрасывается немедленно и в область познания природы, ибо понятие о функции содержит в себе всеобщую схему и образец, по которому создалось современное понятие о природе в его прогрессивном историческом развитии».

– антиметафизическая установка, призывающая раз и навсегда прекратить заниматься построением различных универсальных картин мира (равно и материалистических, и идеалистических) и заняться логикой и методологией науки.

Однако апеллируя к авторитету Канта при обоснования всеобщности и необходимости истин науки, исходя из субъекта, а не из самих реальных предметов мира (не из объекта), – неокантианцы Марбургской школы все же подвергают его позицию существенной корректировке, даже ревизии.

По мысли представителей марбургской школы, беда Канта состояла в том, что он, как сын своего времени, абсолютизировал единственную устоявшуюся научную теорию того времени – ньютоновскую классическую механику и лежащую в ее основаниях евклидову геометрию. Механику он укоренил в априорных формах человеческого мышления (в категориях рассудка), а геометрию и алгебру в априорных формах чувственного созерцания. Это, по мнению неокантианцев, в принципе неверно.

Из кантовского теоретического наследия последовательно убираются все ее реалистические элементы и прежде всего центральное понятие «вещи в себе», (для Канта без ее воздействия на нас не может быть никакой явленности предмета научной познавательной деятельности, т.е. объективно существующего (реального) предмета внешнего мира, способного воздействовать на нас и тем самым выступать внешним – природным и социальным – источником наших знаний).

Для марбуржцев же, наоборот, сам предмет науки является только через синтетический логический акт нашего мышления. Никаких объектов самих по себе нет вовсе, а есть лишь предметности, порожденные актами научного мышления. По словам Э.Кассирера: «Мы познаем не предметы, а предметно». Отождествление объекта научного познания с предметом и отказ от всякого противопоставления субъекта объекту – это характерная черта неокантианского взгляда на науку. Математические функциональные зависимости, понятие электромагнитной волны, таблица химических элементов, социальные законы – это не объективные характеристики вещей и процессов материального мира, а синтетические порождения нашего разума, которые он вносит в хаос окружающего бытия, тем самым придавая ему порядок и смысл. «Предмет должен согласовываться с мышлением, а не мышление с предметом», – подчеркивал П.Наторп.

Критике подвергается кантовское представление о пространстве и времени как априорных формах чувственного созерцания, лежащих, согласно воззрениям кенигсбергского мыслителя, в основании необходимых и всеобщих суждений алгебры и геометрии.

Пространство и время, по мнению неокантианцев, – не априорные формы чувственности, а формы мышления. Это – логическая связь, которую мышление априорно вносит в мир (только так можно объяснить создание альтернативных неевклидовых геометрий). П.Наторп писал: «В основных определениях пространства и времени типическим образом впечаталось мышление как „функция", а не созерцание...».

Подобная позиция означает, в сущности, замену основной гносеологической проблемы о соотношении «мысли о предмете» и самого «реального предмета», идеи и вещи – сугубо методологическим ракурсом анализа: исследованием способов теоретической конструктивной деятельности человеческого разума, причем по преимуществу в науках логико-математического цикла. Именно здесь легко найти примеры, подтверждающие правоту неокантианских философских установок. Надо отдать должное марбуржцам: в условиях кризиса в науке (когда сомнению подвергались конструктивные и проективные способности человеческого разума), засилья позитивизма и механистического материализма, – они сумели отстоять претензии философского разума на выполнение уникальных синтетических и рефлексивных функций в науке. Правы марбуржцы и в том, что важнейшие теоретические понятия и идеализации в науке – всегда плод головы ученого-теоретика; они не могут быть извлечены непосредственно из опыта. «Математическая точка», «идеально черное тело» – им невозможно найти в опытной сфере буквальных аналогов, но зато многие реальные физические и математические процессы становятся объяснимыми и умопостигаемыми только благодаря таким высоко абстрактным теоретическим конструктам. Они, действительно, делают любое опытное (апостериорное) знание возможным.

Другой идеей неокантианцев является подчеркивание важнейшей роли логических и теоретических критериев истины в познавательной деятельности, а вовсе не практики и не материального опыта, где многие абстрактные теории попросту нельзя проверить. Прежде всего это касается большинства математических теорий. Последние же, будучи в большинстве своем порождением кабинетного творчества теоретика, ложатся впоследствии в основу самых перспективных практических и технических изобретений. Так, в основе современной компьютерной техники лежат логические модели, разработанные в 1920-х годах, когда об электронно-вычислительных машинах никто и подумать не мог в самых смелых своих фантазиях. Ракетный двигатель был идеально промыслен задолго до того, как взлетела в небо первая ракета. Верной представляется и та мысль неокантианцев, что история науки не может быть понята вне внутренней логики развития самих научных идей и проблем. Никакой прямой детерминации со стороны культуры и общества здесь нет и быть не может. Думается, что и рост активности человеческого разума в истории науки – также может рассматриваться как одна из важных ее закономерностей, открытых неокантианцами.

В целом для их философского мировоззрения характерна подчеркнуто рационалистическаяустановка философствования и категорическое неприятие любых разновидностей философского иррационализма от Шопенгауэра и Ницше до Бергсона и Хайдеггера. С последним, в частности, вел очную полемику один из авторитетных в ХХ веке неокантианцев Эрнст Кассирер.

Этическая доктрина марбуржцев (т.н. «этический социализм») также рационалистична. Этические идеи, по их мнению, имеют функционально-логическую, конструктивно-упорядочивающую природу, но приобретают форму «социального идеала», в соответствии с которым люди призваны строить свое общественное бытие. «Свобода, регулируемая социальным идеалом» – вот формула неокантианского взгляда на исторический процесс и социальные отношения.

Еще одна отличительная черта мировоззрения марбуржцев – их сциентизм, т.е. признание науки высшей формой человеческой духовной культуры. У Э.Кассирера в поздний период его творчества, когда он создает свою знаменитую Философию символических форм , во многом преодолевающую слабости исходной неокантианской позиции, – наука рассматривается им как высшая форма культурной деятельности человека, как символического существа (Homo symbolicum). В символах науки (понятиях, чертежах, формулах, теориях и т.д.) объективируются (обретают реальное физическое воплощение) высшие творческие способности человека и через ее же символические конструкты осуществляются высшие формы его самосознания. «Труды великих естествоиспытателей – Галилея и Ньютона, Максвелла и Гельмгольца, Планка и Эйнштейна – не были простым собиранием фактов. Это был теоретический, конструктивный труд. Это – та спонтанность и продуктивность, которая является центром всей человеческой активности. Здесь воплощена высшая мощь человека и, вместе с тем, естественные границы человеческого мира. В языке, религии, искусстве, науке человек не может сделать ничего другого, кроме как создать свою собственную вселенную – символическую вселенную, которая позволяет ему объяснять и интерпретировать, артикулировать, организовывать и обобщать свой человеческий опыт».

Вместе с тем, в неокантианской философской программе кроются серьезные недостатки, что, в конечном счете, и вызвало его исторический уход с первых ролей на философской арене.

Во-первых, отождествив предмет науки с ее объектом и отказавшись от разработки классической гносеологической проблематики о связи знания и бытия, марбуржцы обрекли себя не только на абстрактный методологизм, односторонне ориентированный на науки логико-математического цикла, но и на идеалистический произвол, где научный разум играет сам с собой в бесконечный бисер понятий, теоретических моделей и формул. Борясь с иррационализмом, марбуржцы, по сути дела, сами встали на путь иррационалистического волюнтаризма, ведь если опыт и факты в науке несущественны, то, значит, для разума оказывается «все дозволено».

Во-вторых, антисубстанциалистский и антиметафизический пафос неокантианцев Марбургской школы также оказался достаточно противоречивой и непоследовательной философской установкой. От сугубо метафизических спекуляций о Боге и Логосе, лежащих в основе мира, не смогли отказаться ни Коген, ни Наторп, а поздний Кассирер с годами, по его же собственному признанию, испытывал все большее и большее влечение к Гегелю – одному из самых последовательных субстанциалистов (эту функцию выполняет у него Абсолютная идея) и метафизиков-системотворцев в истории мировой философии.

Фрейбургская (Баденская) школа неокантианства

связана с именами В.Виндельбанда (1948–1915) и Г.Риккерта (1863–1939). Разрабатывала в основном вопросы, связанные с методологией гуманитарных наук. Различие между естествознанием и науками гуманитарного цикла представители этой школы видели не в разнице предмета исследования, а в специфическом методе, присущем историческому познанию. Этот метод зависел от типа мышления, которое резко разделялось на законополагающее (номотетическое) и описывающее особенное (идиографическое). Номотетический тип мышления, применяемый естествознанием, характеризовался следующими признаками: он был направлен на поиск всеобщих закономерностей в той действительности, которая существовала всегда (природа, понимаемая через универсальность своих законов). Результатом такого поиска является наука о законах. Идиографический стиль мышления был направлен на отдельные исторические факты в той действительности, которая случилась однажды (исторические события вроде битвы при Ватерлоо и т.п.), и в результате создавал науку о событиях. Один и тот же предмет исследования можно было изучать различными методами: так, изучение живой природы номотетическим методом в конечном итоге могло дать систематику живой природы, а идиографическими – описание конкретных эволюционных процессов. При этом историческое творчество приближалось по своему значению к искусству. Впоследствии различие между двумя методами было усилено и доведено до взаимоисключения, причем приоритет отдавался идиографическому, т.е. изучению индивидуализированного (или исторического) познания. А так как сама история осуществлялась лишь в рамках существования культуры, то центральным вопросом в работе данной школы стало изучение теории ценностей. Лишь благодаря тому, что некоторые объекты для нас значимы (обладают ценностью), а другие – нет, – мы их или замечаем, или не замечаем. Ценностями оказываются те смыслы, которые лежат над бытием, не имея прямого отношения ни к объекту, ни к субъекту. Тем самым они связывают и придают смысл обоим мирам (субъекта и объекта). Риккерт приводит пример такого смысла, лежащего над бытием: самоценностью алмаза Кохинор является его уникальность, единственность в своем роде. Эта уникальность возникает не внутри самого алмаза как объекта (это не одно из его качеств, таких как твердость, блеск и т.п.) и не является субъективным видением его отдельным человеком (таким, как полезность, красота и т.п.), но именно эта уникальность является ценностью, объединяющей объективные и субъективные смыслы и формирующей то, что мы называем «Алмаз Кохинор». То же относится и к конкретным историческим личностям: «... исторический индивидуум имеет значение для всех, благодаря тому, чем он отличается от всех», – говорил Г.Риккерт в труде .

Мир ценностей образует царство трансцендентного смысла. По Риккерту, отношением ценностей к действительности определяется высшая задача философии. «Подлинная мировая проблема» философии заключается именно «в противоречии обоих этих царств»: царства существующей действительности и царства несуществующих, но тем не менее имеющих для субъекта общеобязательную значимость ценностей.

Неокантианство в России.

К русским неокантианцам относятся мыслители, объединявшиеся вокруг журнала «Логос» (1910). Среди них – С.И.Гессен (1887–1950), А.Ф.Степун (1884–1965), Б.В.Яковенко (1884–1949), Б.А.Фохт (1875–1946), В.Э.Сеземан, Г.О.Гордон.

Основанное на принципах строгой научности, неокантианское течение с трудом пробивало себе дорогу и в традиционном иррационально-религиозном русском философствовании, и, позже, в марксисткой философии, которая критиковала неокантианство, прежде всего в лице Каутского и Бернштейна, за попытки ревизии Маркса.

Тем не менее, влияние неокантианства усматривается в самом широком спектре теорий и учений. Так, в середине 90-х гг. XIX в. идеи неокантианства были восприняты С.Н.Булгаковым , Н.А.Бердяевым , представителями «легального марксизма» – П.Б.Струве (1870–1944), М.И.Туган-Барановским (1865–1919) (однако русло дальнейшего развития взглядов этих мыслителей отошло от неокантианства). Идеи неокантианства были не чужды не только философам. В творчестве композитора А.Н.Скрябина , поэтов Бориса Пастернака и писателя Андрея Белого можно обнаружить неокантианские «мотивы».

Пришедшие на смену неокантианству новые философские, социологические и культурологические течения – феноменология, экзистенциализм, философская антропология, социология знания и др. – не отбросили неокантианство, а в некоторой степени выросли на его почве, вобрав в себя важные идейные разработки неакантианцев. Об этом свидетельствует тот факт, что общепризнанные основоположники указанных течений (Гуссерль, Хайдеггер, Шелер, Мангейм, М.Вебер, Зиммель и др.) прошли в молодые годы через школу неокантианства.

Андрей Иванов

Литература:

Liebmann O. Kant und die Epigonen , 1865
Введенский А.И. Философские очерки . СПб, 1901
Яковенко Б.В. К критике теории познания Г.Риккерта . – Вопросы философии и психологии, т. 93, 1908
Введенский А.И. Новое и легкое доказательство философского критицизма . СПб, 1909
Яковенко Б.В. Теоретическая философия Г.Когена . – Логос, 1910, кн. 1
Яковенко Б.В. Учение Риккерта о сущности философии . – Вопросы философии и психологии, т. 119, 1913
Кассирер Э. Теория относительности Эйнштейна . П., 1922
Вопросы теоретического наследия И.Канта . Калининград, 1975, 1978, 1979
Кант и кантианцы . М., 1978
Фохт Б.А. Философия музыки А.Н.Скрябина / В сб.: А.Н.Скрябин. Человек. Художник. Мыслитель. М., 1994
Кассирер Э. Познание и действительность . СПб, 1996 (репринт 1912)
Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий . / Логическое введение в исторические науки. Спб.: Наука, 1997

Неокантианство – философское направление, возникшее в 60-е гг. 19 века в Германии как реакция на материализм и позитивизм, господствовавшие в интеллектуальной Европе в середине столетия. Становление его было связано с решением проблем, относящихся к трем областям: этико-политической, методологии гуманитарного и естественно-научного познания, а также логико-гносеологических проблем познания в целом.

Марбургская школа неокантианства сформировалась в 70-е годы (Г.Коген, П. Наторп, Э.Кассирер). Главным результатом их деятельности в направлении этико-политической проблематики стала так называемая теория «этического социализма», которая давала социализму не экономическую, а этическую трактовку. Считая общественную жизнь сферой духовно-этических, а не материальных отношений, марбуржцы объявили социализм этическим идеалом, общественным устройством, в котором господствует нравственный закон (категорический императив И. Канта) и достичь которого можно путем нравственного совершенства.

Другим важным направлением деятельности марбургской школы стало исследование логико-гносеологических оснований научного познания. Отвергнув узкий эмпиризм позитивистов, марбуржцы возродили основополагающий тезис Канта о присущих субъекту априорных форм, лежащих в основе познавательного процесса.

В 80-е годы возникает баденская школа Н., в центре внимания которой находилась проблематика гуманитарного, прежде всего исторического познания. Представители этой школы В. Виндельбанд и Г. Риккерт выступили против общепринятого тогда в Германии разделения наук по объекту изучения на науки о природе и науки о духе и взамен этого предложили различать их по методу, разделяя науки о природе и науки о культуре, на естествознание и историю.

Неокантианство - направление в немецкой философии второй половины XIX - начала XX веков.

Центральный лозунг неокантианцев («Назад к Канту!») был сформулирован Отто Либманом в работе «Кант и эпигоны» (1865) в условиях кризиса философии и моды на материализм. Неокантианство подготовило почву для феноменологии. Неокантианство акцентировало внимание на эпистемологической стороне учения Канта, а также повлияло на формирование концепции этического социализма. Особенно много сделали кантианцы в деле обособления естественных и гуманитарных наук. Первые используют номотетический метод (генерализирующий - основанный на выведении законов), а вторые - идиографический (индивидуализирующий - основанный на описании эталонных состояний). Соответственно и мир делится на природу (мир сущего или объект естественных наук) и культуру (мир должного или объект гуманитарных наук), причем культуру организовывают ценности. Отсюда именно неокантианцами была выделена такая философская наука как аксиология. В неокантианстве различают Марбургскую школу, занимавшуюся преимущественно логико-методологической проблематикой естественных наук, и Баденскую школу (Фрайбургскую, Юго-западную),сосредоточившуюся на проблематике ценностей и методологии наук гуманитарного цикла («наук о духе»). Марбургская школа Основоположником Марбургской школы неокантианства считается Герман Коген (1842-1918). Ее наиболее видными представителями в Германии были Пауль Наторп (1854-1924) и Эрнст Кассирер (1874-1945). К ней примыкали такие философы-неокантианцы как Ханс Файхингер (1852-1933) и Рудольф Штаммлер (нем.)русск.. В разное время влияние неокантианских идей Марбургской школы испытали Н. Гартман и Р. Кронер, Э. Гуссерль и Х.-Г.Гадамер, Э. Бернштейн и Л. Брюнсвик. В России сторонниками Марбургской школы были Н. В. Болдырев, А. В. Вейдеман, Д. О. Гавронский, В. А. Савальский, А. Л. Саккетти, В. Э. Сеземан, Б. А. Фохт и др. В разные годы к ней примыкали М. М. Бахтин, А. И. Введенский, М. И. Каган, Г. Э. Ланц, И. И. Лапшин, Б. Л. Пастернак, С. Л. Рубинштейн, Б. В. Яковенко.

Баденская школа

Основателями Баденской школы считаются Вильгельм Виндельбанд и Генрих Риккерт. Их учениками и сторонниками были философы Эмиль Ласк, Рихард Кронер. В России к этой школе причисляли себя Н. Н. Бубнов, С. И. Гессен, Г. Э. Ланц, Б. Кистяковский, М. М. Рубинштейн, Ф. А. Степун и др.

Аристотель.

А. (384-322 гг. до н.э.) – древнегреческий философ.

Выдающийся ученик Платона, один из слушателей его Академии. В течении трех лет руководил воспитанием юного Александра Македонского. Вернувшись в Афины, основал собственную школу – Ликей. После смерти А. Македонского подвергся преследованиям, из- за чего покинул Афины.

В своих трудах А. критикует платоновское учение об идеях как о самобытных сущностях, отделенных от мира чувственных вещей. Основные возражения Аристотеля:

1. идеи в платоновском понимании бесполезны для познания вещей, поскольку являются лишь копиями последних;

2. у Платона отсутствует удовлетворительное решение вопроса об отношении мира вещей и мира идей - его утверждение об «участии» вещей в идеях – не объяснение, а всего лишь метафора;

3. противоречивы логические отношения идей между собой и с вещами;

4. в обоснованном мире идей Платон не способен указать причину движения и становление вещей чувственного мира.

По Аристотелю, каждая вещь соединяет в себе чувственное и сверхчувственное, поскольку она есть сочетание «материи» т «формы» (медный шар- есть единство меди и шаровидности).

Основоположник науки логики, Аристотель понимал ее не как отдельную науку, а как орудие всякой науки

Аристотель создал учение о методе вероятностного знания, об определении и доказательстве как методах достоверного знания, об индукции как методе установления исходных положений науки.

А. разработал учение о душе. Он выделил три вида души: растительная, животная и разумная. На учении о душе основывается этика Аристотеля. Разумная душа имеет рассудочную и собственно разумную часть. Добродетель собственно разумной части души – в мудрости, а добродетель рассудочной души – в практичности, связываемой с общественными вещами.

Натуралист классического периода. Наиболее влиятельный из диалектиков древности; основоположник формальной логики. Создал понятийный аппарат, который до сих пор пронизывает философский лексикон и сам стиль научного мышления. Аристотель был первым мыслителем, создавшим всестороннюю систему философии, охватившую все сферы человеческого развития: социологию, философию, политику, логику, физику. Его взгляды на онтологию имели серьёзное влияние на последующее развитие человеческой мысли. Метафизическое учение Аристотеля было принято Фомой Аквинским и развито схоластическим методом. Детство и юностьАристотель родился в Стагире (поэтому получил прозвание Стагирит), греческой колонии в Халкидиках, недалеко от Афонской горы, в 384 г. до нашей эры. Отца Аристотеля звали Никомах, он был врачом при дворе Аминты III, царя Македонского. Никомах происходил из семьи потомственных лекарей, в которой врачебное искусство передавалось из поколения в поколение. Отец был первым наставником Аристотеля. Уже в детстве Аристотель познакомился с Филиппом, будущим отцом Александра Македонского, что сыграло не последнюю роль в его будущем назначении воспитателем Александра. Юношеские годы Аристотеля пришлись на время начала расцвета Македонии. Аристотель получил греческое образование и был носителем этого языка, он симпатизировал демократическому образу правления, но в то же время он был подданным македонского правителя. Это противоречие сыграет определённую роль в его судьбе. В 369 году до н. э. Аристотель лишился родителей. Опекуном юного философа стал Проксен (впоследствии Аристотель тепло отзывался о нём, а когда Проксен умер, усыновил его сына Никанора). Аристотель наследовал от отца значительные средства, это дало ему возможность продолжать образование под руководством Проксена. Книги тогда были очень дороги, но Проксен покупал ему даже самые редкие. Таким образом, Аристотель в юности пристрастился к чтению. Под руководством своего опекуна Аристотель изучал растения и животных, что в будущем развилось в отдельную работу «О возникновении животных». В 347 г. до н. э. Аристотель женился на Пифиаде, приёмной дочери Гермия, тирана Ассоса в Троаде. В 345 г. до н. э. Гермий выступает против персов, за что был свергнут ими и казнён. Аристотель вынужден уехать в Митилины. У Аристотеля и Пифиады была дочь, Пифиада.

Философское учение Аристотеля

Аристотель разделяет науки на теоретические, цель которых - знание ради знания, практические и «поэтические» (творческие). К теоретическим наукам относятся физика, математика и «первая философия» (она же - теологическая философия, она же позднее была названа метафизикой). К практическим наукам - этика и политика (она же - наука о государстве). Одним из центральных учений «первой философии» Аристотеля является учение о четырёх причинах, или первоначалах.

Учение о четырёх причинах

В «Метафизике» и других трудах Аристотель развивает учение о причинах и первоначалах всего сущего. Причины эти таковы:

Материя (греч. ΰλη, греч. ὑποκείμενον) - «то, из чего». Многообразие вещей, существующих объективно; материя вечна, несотворима и неуничтожима; она не может возникнуть из ничего, увеличиться или уменьшиться в своём количестве; она инертна и пассивна. Бесформенная материя представляет собой небытие. Первично оформленная материя выражена в виде пяти первоэлементов (стихий): воздух, вода, земля, огонь и эфир (небесная субстанция).

Форма (греч. μορφή, греч. тò τί ἧν εἶναι) - «то, что». Сущность, стимул, цель, а также причина становления многообразных вещей из однообразной материи. Создает формы разнообразных вещей из материи Бог (или ум-перводвигатель). Аристотель подходит к идее единичного бытия вещи, явления: оно представляет собою слияние материи и формы.

Действующая, или производящая причина (греч. τὸ διὰ τί) - «то, откуда». Характеризует момент времени, с которого начинается существование вещи. Началом всех начал является Бог. Существует причинная зависимость явления сущего: есть действующая причина - это энергийная сила, порождающая нечто в покое универсального взаимодействия явлений сущего, не только материи и формы, акта и потенции, но и порождающей энергии-причины, имеющей наряду с действующим началом и целевой смысл.

Цель, или конечная причина (греч. τὸ οὖ ἕνεκα) - «то, ради чего». У каждой вещи есть своя частная цель. Высшей целью является Благо

Ф. Ницше.

Фридрих Ницше – немецкий философ, представитель иррационализма. В философии Ницше выделяется три периода. На первом этапе Н. продолжает учение Шопенгауэра, второй этап отмечен сближением Н. с позитивизмом, и третий этап содержит учение о воле к власти.

В основе философии жизни Н. была мысль о двух инстинктах, или двух природных началах культуры, аполлоновском и дионисийском. Аполлоновское начало – обеспечивает гармонию, тишину, покой. Дионисийское начало – источник непокоя, мук, несчастий, стихийного порыва. Свое представление о жизни Н. называет артистической метафизикой. Он противопоставляет его религии, потому что религию, в частности христианскую мораль, он считал виновницей искажения нравственных ценностей. Заповедь «Не сотвори себе кумира» была очень важной для Н. Больше учись у жизни, чем учи жизнь; больше сомневайся, чем следуй традиции. «Каждый должен идти своей дорогой, иначе он не создает единственную свою жизнь. Претворяя в реальность чьи-то наставления пророчества, идеи и теории, человек не может стать ничем, кроме как рабом обстоятельств, доктрин, идеологий». Н. окончательно вводит в европейскую философию категорию «ценность». Саму философию он считает ценностным мышлением, причем вопрос о ценности для Н. важнее вопроса об истинности познания.

Идея «воля к власти».

Для Н. «воля» есть конкретная, индивидуальная воля человека, сущность любого существования и бытия заключается в повышении и росте этой конкретной «воли к власти». Волю Н. считает первичной по отношению к сознанию и мышлению и неразрывно связывает ее с человеческой деятельностью. Формуле Декарта: «я мыслю, следовательно я существую» Ницше противопоставляет положение: «я обладаю волей и действую, а, следовательно, я живу». Это одна из отправных посылок философии жизни. Следующая идея Ницше – идея Сверхчеловека. Это идея вытекает из теории воли к власти. Это теория преодоления всех, с точки зрения Ницше, отрицательных качеств человека и приближение его к идеалу Сверхчеловека – создателю и носителю новых ценностей и новой морали. Ценности, провозглашаемые Сверхчеловеком – это абсолютная способность к коренной переоценке ценностей, духовное творчество, полная концентрация воли к власти, сверхиндивидуализм, оптимистическое жизнеутверждение, бесконечное самосовершенствование. Идея «вечного возвращения». Эта идея находится в непримиримом противоречии с остальными идеями Ницше. Это глубоко пессимистический миф о вечном возвращении одного и того же в мире, идея, фактически ставящая всю предыдущую философию Ницше на грань бессмыслицы.

Фри́дрих Ви́льгельм Ни́цше (нем. Friedrich Wilhelm Nietzsche [ˈfʁiːdʁɪç ˈvɪlhɛlm ˈniːtsʃə]; 15 октября 1844, Рёккен, Германский союз - 25 августа 1900, Веймар, Германская империя) - немецкий мыслитель, классический филолог, композитор, создатель самобытного философского учения, которое носит подчёркнуто неакадемический характер и отчасти поэтому имеет широкое распространение, выходящее далеко за пределы научно-философского сообщества. Фундаментальная концепция Ницше включает в себя особые критерии оценки действительности, поставившие под сомнение базисные принципы действующих форм морали, религии, культуры и общественно-политических отношений и впоследствии отразившиеся в философии жизни. Будучи изложенными в афористической манере, большинство сочинений Ницше не поддаются однозначной интерпретации и вызывают много споров.

Годы детства

Фридрих Ницше родился в Рёккене (недалеко от Лейпцига, восточная Германия), в семье лютеранского пастора Карла Людвига Ницше (1813-1849). В 1846 году у него появилась сестра Элизабет, затем брат Людвиг Йозеф, умерший в 1849 году спустя полгода после смерти их отца. Воспитывался своей матерью, пока в 1858 году не уехал учиться в знаменитую гимназию «Пфорта». Там он увлекся изучением античных текстов, осуществил первые пробы писательства, пережил сильное желание стать музыкантом, живо интересовался философскими и этическими проблемами, с удовольствием читал Шиллера, Байрона и особенно Гёльдерлина, а также впервые познакомился с музыкой Вагнера.

Годы юности

В октябре 1862 года отправился в Боннский университет, где начал изучать теологию и филологию. Быстро разочаровался в студенческом быте и, попытавшись повлиять на своих товарищей, оказался ими непонятым и отвергнутым. Это стало одной из причин его скорого переезда в Лейпцигский университет вслед за своим наставником профессором Фридрихом Ричлем. Однако и на новом месте обучение филологии не принесло Ницше удовлетворения, даже несмотря на его блестящий успех в этом деле: уже в возрасте 24 лет, будучи ещё студентом, он был приглашен на должность профессора классической филологии в Базельский университет - беспрецедентный случай в истории университетов Европы. Ницше не смог принять участия во Франко-прусской войне 1870 года: в начале профессорской карьеры он демонстративно отказался от прусского гражданства, а власти нейтральной Швейцарии запретили ему непосредственное участие в боях, разрешив лишь службу санитаром. Сопровождая вагон с ранеными, он заразился дизентерией и дифтеритом.

Дружба с Вагнером

8 ноября 1868 года Ницше познакомился с Рихардом Вагнером. Он резко отличался от привычной и уже тяготившей Ницше филологической среды и произвёл на философа чрезвычайно сильное впечатление. Их объединяло духовное единство: от обоюдного увлечения искусством древних греков и любви к творчеству Шопенгауэра до чаяний переустройства мира и возрождения духа нации. В мае 1869 года он посетил Вагнера в Трибшене, став для того практически членом семьи. Однако их дружба длилась недолго: всего около трёх лет до 1872 года, когда Вагнер переехал в Байройт, и их отношения стали охлаждаться. Ницше не смог принять возникших в нём перемен, выразившихся, по его мнению, в измене их общим идеалам, потаканию интересам публики, в конце концов, в принятии христианства. Окончательный разрыв был ознаменован публичным расцениванием со стороны Вагнера книги Ницше «Человеческое, слишком человеческое» как «печального свидетельства болезни» её автора. Перемена отношения Ницше к Вагнеру была ознаменована книгой "Казус Вагнера" (Der Fall Wagner), 1888, где автор выражает свою симпатию к творчеству Бизе.

Кризис и выздоровление

Ницше никогда не обладал крепким здоровьем. Уже с 18 лет он начал испытывать сильные головные боли, а к 30 годам испытал резкое ухудшение здоровья. Он почти ослеп, у него были невыносимые головные боли, которые он лечил опиатами, а также проблемы с желудком. 2 мая 1879 года он оставил преподавание в университете, получив пенсию с годовым содержанием 3000 франков. Его дальнейшая жизнь стала борьбой с болезнью, вопреки которой он писал свои произведения. Сам он описывал это время следующим образом: В конце 1882 года Ницше совершил путешествие в Рим, где познакомился с Лу Саломе, оставившей значительный след в его жизни. Ницше с первых секунд был покорён её гибким умом и невероятным обаянием. Он нашёл в ней чуткого слушателя, она, в свою очередь, была потрясена пылкостью его мыслей. Он сделал ей предложение, но она отказала, предложив взамен свою дружбу. Спустя некоторое время вместе с их общим знакомым Паулем Реё они организуют своеобразный союз, проживая под одной крышей и обсуждая передовые идеи философов. Но через несколько лет ему суждено было распасться: Элизабет, сестра Ницше, была недовольна влиянием Лу на её брата и по-своему разрешила эту проблему, написав той грубое письмо. В результате последовавшей ссоры Ницше и Саломе навсегда разошлись. Вскоре Ницше напишет первую часть своего ключевого произведения «Так говорил Заратустра», в котором угадывается влияние Лу и её «идеальной дружбы». В апреле 1884 года одновременно выходят в свет вторая и третья часть книги, а в 1885 году Ницше издаёт на собственные деньги четвёртую и последнюю в количестве всего 40 экземпляров и раздает часть из них в кругу близких друзей, среди которых Хелене фон Друсковиц. Заключительный этап творчества Ницше - это одновременно этап написания произведений, проводящих черту под его философией, и непонимания, как со стороны широкой публики, так и близких друзей. Популярность пришла к нему лишь в конце 1880-х годов. Творческая деятельность Ницше оборвалась в начале 1889 года в связи с помутнением рассудка. Оно произошло после припадка, когда на глазах Ницше хозяин избил лошадь. Существует несколько версий, объясняющих причину болезни. Среди них - плохая наследственность (душевной болезнью в конце жизни страдал отец Ницше); возможное заболевание нейросифилисом, спровоцировавшим безумие. Вскоре философ был помещён в базельскую психиатрическую больницу своим другом, профессором теологии, Франсом Овербэком, где оставался до марта 1890 года, когда мать Ницше забрала его к себе домой, в Наумбург. После смерти матери Фридрих не может ни двигаться, ни говорить: его поражает апоплексический удар. Так, болезнь не отступала от философа ни на шаг до самой смерти: до 25 августа 1900 года. Он был похоронен в старинной реккенской церкви, датируемой первой половиной XII века. Рядом с ним покоятся его родные. Будучи филологом по образованию, Ницше большое внимание уделял стилю ведения и изложения своей философии, снискав себе славу выдающегося стилиста. Философия Ницше не организована в систему, волю к которой он полагал недостатком честности. Наиболее значимой формой его философии являются афоризмы, выражающие запечатлённое движение состояния и мысли автора, находящихся в вечном становлении. Причины подобного стиля однозначно не выявляются. С одной стороны, такое изложение связано с желанием Ницше длительную часть времени проводить в прогулках, что лишало его возможности последовательного конспектирования мыслей. С другой стороны, свои ограничения накладывала и болезнь философа, не позволяющая долго смотреть на белые листы бумаги без рези в глазах. Тем не менее, афористичность письма можно назвать следствием осознанного выбора философа, результатом последовательного развития его убеждений. Афоризм как свой собственный комментарий разворачивается лишь при вовлечении читателя в постоянное переконструирование смысла, выходящего далеко за пределы контекста отдельного афоризма. Это движение смысла не может никогда закончиться, адекватнее передавая опыт жизни.

Похожая информация.